Иду на таран (фильм 2012) смотреть онлайн - LordFilm

Вот скажи, когда ты слышишь слово «таран» – что у тебя в голове всплывает первым делом? Что-то древнее, как бой на мечах, как кавалерия с шашками наголо, как герои, которых уже и на фото не осталось, а только в пожелтевших школьных учебниках. А если я скажу, что таран — это не просто страница из военной истории, не просто момент отчаяния, когда не осталось другого выхода? А если это — осознанный, стратегический, до сих пор применяемый элемент боя, о котором предпочитают молчать? Фильм «Иду на таран» именно об этом. И не просто как о военной тактике, а как о явлении — человеческом, психологическом, культурном. Потому что таран — это не про технику. Это про внутреннее решение. Про выбор, который делают единицы.

Начинается всё с простого вопроса: «Почему?» Зачем человек, сидя в высокотехнологичной машине, зная, что у него за спиной — родные, друзья, любимая женщина или просто тишина будущей жизни, вдруг решает столкнуться с противником не ракетой, не пулемётом, а собой? Почему он направляет самолёт прямо в лоб врагу, зная, что, скорее всего, назад дороги не будет? Что это — безумие? Геройство? Или что-то среднее?

Авторы фильма начинают копать глубоко. Очень глубоко. Они не просто рассказывают про авиационные операции времён Великой Отечественной — хотя и этого в фильме предостаточно. Здесь много документальной хроники, реальные рассказы, фотографии, восстановленные кадры. Мы словно проваливаемся в тот период, когда небо над страной было полем боя, когда каждый вылет был как поход в одну сторону. Там не было ощущения «мы сильнее». Было ощущение: «Мы — последний рубеж». И именно на этом фоне появляется феномен тарана.

Первый, кто приходит в голову, когда говорят об этом — Виктор Талалихин. Ночная схватка, отсутствие боекомплекта, решение: идти на таран. Казалось бы — сумасшествие. Но это становится символом. Потом — ещё десятки, сотни таких же случаев. Кто-то выжил, кто-то нет. Кто-то стал Героем Советского Союза, кто-то — остался в безымянном списке. Но всех их объединяло одно — сознательная жертва. Они не падали от отчаяния. Они шли осознанно. И вот в этом — главный нерв фильма.

Ты начинаешь понимать: дело не в том, что больше не было патронов. И не в том, что их не учили иначе. Просто был особый, специфически русский способ думать о войне, о смерти, о долге. Это не про ярость. Это про спокойную, ледяную решимость. И этот культурный код, кажется, и до сих пор жив. Да, может, в других формах, но корень всё тот же.

Авторы фильма разбирают таран с самых разных сторон. И технически — показывают, как именно это делается, какие приёмы применялись, как выбирали момент, угол, цель. Это не просто «на пролом» — это точная инженерия, только ценой своей жизни. И исторически — кто, где, когда, в каких условиях. Но самое интересное — философски. Потому что вот этот акт, который в других странах признан анахронизмом, в России и сегодня не считается безумием. Более того — он по-прежнему фигурирует в уставных документах. Да-да, в современных. Даже в XXI веке, когда есть гиперзвуковое оружие и дроны, у нас всё ещё прописано: в случае невозможности иного воздействия — допускается таран.

И это шокирует. Особенно если ты смотришь этот фильм не просто как зритель, а как человек, который задаёт себе вопросы. Почему у нас это допустимо? Почему другие давно отказались, а у нас — нет? Может, дело не в вооружении, а в восприятии? Может, это часть неотъемлемой российской психологии? Когда человек не просто солдат, а символ. Когда личная жизнь и даже смерть — это часть общего дела, без пафоса, без лишних слов. Просто потому что «надо».

Фильм не романтизирует смерть. Он очень честный. Тут нет героических фанфар. Напротив — много горечи, много внутренних конфликтов. И не только у тех, кто шёл на таран, но и у тех, кто остался. Командиры, у которых на глазах уходили пилоты. Родные, которые так и не дождались. Сослуживцы, которые потом всю жизнь спрашивали себя: «А я бы смог?» И вот тут зритель невольно начинает задавать тот же вопрос.

Особенно сильно в фильме работают эпизоды с рассказами лётчиков современных. Да, не тех, кто воевал, а тех, кто сейчас — молодые, крепкие, с нашивками и допусками. Они говорят: «Если придётся — пойду». И это не поза. Они говорят спокойно. Без надрыва. Просто как факт. «Нам объясняли. Нас учили. Мы понимаем, что иногда другого варианта может не быть». И вот тут становится жутко. Потому что ты понимаешь — это не музей. Это — рядом. Это сегодня. И тогда фильм перестаёт быть просто документалкой. Он превращается в зеркало.

А сколько в фильме конкретики — имён, дат, моделей самолётов, тактик. Да, технические подробности здесь играют не меньше роли. От «И-16» до «Ла-5», от реактивных до штурмовиков. Потому что от конструкции самолёта зависело многое: где ударить, как выжить, можно ли выскочить. Были те, кто спасался — отстреливали фонарь кабины, катапультировались, падали с парашютом в лес. А были и такие, кто принимал смерть как неизбежную часть — молча, сжатыми губами. И их рассказы, озвученные голосами актёров, отдают мурашками по коже. Особенно когда звучат последние фразы, записанные в бортжурналах, в рациях: «Иду на таран».

Название фильма — это не просто заголовок. Это кредо. Это как крик души, который прошивает всё повествование. Потому что «иду на таран» — это не про физическое столкновение. Это про моральную точку невозврата. Когда ты всё понял. Всё решил. И больше не сомневаешься. Это страшно. Это красиво. Это честно.

Фильм задаёт ещё один острый вопрос — как сегодня воспитывать людей, готовых к такому шагу? Нужно ли это вообще? Или это — пережиток прошлого? Ответа здесь нет. Но сама постановка вопроса заставляет задуматься. А может, дело не в том, чтобы готовить к тарану, а в том, чтобы не доводить до него? Чтобы такие решения не были нужны? Но история говорит иначе. Пока есть небо, пока есть угрозы, пока есть люди в кабинах — этот выбор останется.

«Иду на таран» — это не о войне. Это о внутреннем фронте. О том, что происходит внутри человека, когда перед ним выбор. Спастись или спасти. Уйти или остаться. Жить или стать частью чего-то большего. И как бы ты к этому ни относился — невозможно остаться равнодушным.

После просмотра фильма остаётся осадок. Не тяжёлый, а такой, что не даёт уснуть. Ты начинаешь вспоминать своих дедов, прадедов, представляешь, что бы ты сам сделал в такой ситуации. Начинаешь иначе смотреть на небо. И на страну. Потому что где-то там, за облаками, до сих пор кто-то летит. И, может быть, в голове у него уже прозвучало это: «Иду на таран».